Через двадцать лет после легендарной Конференции Организации Объединенных Наций по охране окружающей среды и развитию (UNCED), прошедшей в 1992 в Рио-де-Жанейро, в 2012 году в этом бразильском городе на ее основе пройдет следующая представительная конференция по тематике «устойчивого развития». Предстоящая конференция, как и раньше, основывается на «Повестке дня на 21 век», итоговом документе «Саммита Земли» 1992 года. Это был первый документ ООН, установивший систематическую связь между темами экологии и развития. После того, как прекратил свое существование биполярный мир и закончилось противостояние между Востоком и Западом, «Повестка дня на 21 век» выдвинула «устойчивое развитие» как глобальную концепцию, призванную связать воедино экологию, экономику и социальные аспекты. Исходя из оптимистического взгляда на развитие и экономический рост, «Повестка дня на 21 век», с одной стороны, делает ставку на эффективность, технологии и рыночную экспансию, с другой стороны, на новую систему глобального управления окружающей средой (Global Environmental Governance) и участие «снизу», например, через «Локальную повестку дня на 21 век» как средство для обуздания двойного кризиса: кризиса экологии и развития.
«Повестка дня на 21 век» также указывает на то, что устойчивое развитие невозможно без участия женщин и без учета принципа социальной справедливости. Наряду с экономическими кругами, профсоюзами и молодежью женщины названы одной из «ведущих групп» („major group“) для реализации «Повестки дня на 21 век». Выдвигается требование устранить дискриминацию по половому признаку в вопросах собственности на ресурсы, пользования ресурсами и принятия политических решений. Подчеркивая роль женщин как компетентных участниц реализации концепции устойчивого развития, «Повестка дня на 21 век» создает противовес для ограниченной точки зрения, в соответствии с которой женщины воспринимаются лишь как жертвы разрушения окружающей среды и бедности. Таким образом, «Повестка дня на 21 век» дополняет межпоколенческую перспективу концепции устойчивого развития гендерным аспектом и вносит свой вклад в устранение кажущейся гендерной нейтральности тематики экологии и развития.
Запланированная конференция «Рио+20» вновь дает повод для подведения итогов реализации «Повестки дня на 21 век» и принятых в Рио конвенций об изменении климата, биоразнообразии и предотвращении опустынивания, а также достижения равноправия полов как общей цели концепции устойчивого развития.
Для того чтобы по-новому взглянуть на тему гендера, экологии и устойчивого развития, в дальнейшем необходимо: а) привести некоторые общие концепции и актуальные подходы к гендерно-экологической тематике; б) представить политическое восприятие и центральные политические дискурсы в отношении женщин и экологии с точки зрения «Повестки дня на 21 век» и в) предложить общую философско-историческую и теоретическую классификацию политических дискурсов.
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ И ТОЧКИ ОТЧЕТА
Кто снабжает мир?
Прошедшие десятилетия характеризовались глобализацией производства и сырьевых потоков. Это означает, что снабжение общества происходит в новом пространственном и временном измерении, то есть в значительной степени имеет трансграничный характер, основываясь на все большей либерализации рынков. Тем не менее, основу для снабжения продовольствием, сохранения здоровья и социального воспроизводства на микроуровне по-прежнему создают женщины. В рамках иерархического разделения труда по половому признаку они представляют собой для частных домохозяйств живые каналы снабжения и удаления отходов.
Часть этой возложенной на них социальной роли по снабжению состоит в экологической ответственности за то, чтобы защитить членов семьи от загрязнения окружающей среды, вредных веществ и зараженных продуктов питания, чтобы при совершении покупок и потреблении учитывался экологический аспект и необходимость экономить ресурсы, чтобы в семье отходы сдавались в переработку, количество мусора минимизировалось, а его утилизация происходила с учетом необходимости бережного отношения к окружающей среде и, наконец, чтобы дети, страдающие аллергией и болезнями, вызванными нарушениями экологии, получали должный уход. Женщины выступают как своего рода «подушка безопасности», обеспечивающая превентивную защиту от загрязнения окружающей среды, а также борются с его последствиями.
Социологические исследования, проводимые в Германии, отмечают, что для женщин характерно «лучшее понимание опасности, которым подвергаются естественные жизненные основы, и связанная с ним готовность к помощи» (1). Прежде всего, женщины обладают более выраженным экологическим сознанием, когда речь идет о воздействии загрязнения окружающей среды или экологических катастроф на эмоциональную сферу или влиянии негативных изменений окружающей среды на жизнь людей на локальном уровне. В реализации повседневных мер по сохранению окружающей среды женщины почти всегда показывают более высокие результаты, нежели мужчины. Прежде всего, именно женщины занимаются сдачей бытовых отходов в переработку, учитывают экологические аспекты в совершении покупок и составлении рациона питания и предпочитают более экологичные виды транспорта. Однако те из мужчин, которые активно занимаются домашним хозяйством, работой в саду и воспитанием детей, демонстрируют столь же высокий уровень экологического сознания и ответственного отношения к сохранению здоровья, как и женщины. В то же время женщины, притом, что они проявляют более сильную реакцию на угрозы загрязнения окружающей среды и, как правило, более критически воспринимают экологическую ситуацию, в среднем обладают более скудными знаниями о факторах, влияющих на экологию, нежели мужчины.
В южных странах, там, где менее развита инфраструктура и технология снабжения и утилизации отходов, работа женщин по снабжению семьи, осуществляемая в тесном контакте с окружающими людьми и природой, а также последствия экологических кризисов в еще большей степени находится под влиянием принадлежности к конкретному социальному классу или этнической группе и имущественного статуса женщины. Проблема снабжения особенно остро стоит для женщин из домохозяйств, почти или совсем не располагающих земельными ресурсами, а также для представительниц коренных народов, у которых материальные основы производства традиционно находились в совместной собственности. Женщины, живущие в бедности, то есть ограниченные в правах и ресурсах, в деле заготовки дров и питьевой воды, пищи и корма для скота зависят от доступа к ресурсам, находящимся в совместной пользовании: лесам, общинной земле, рекам. Кроме того, продажа дров, лекарственных растений, орехов и т.п. представляет собой один из немногих доступных им источников дохода. Женщины, принадлежащие к классам, располагающим земельными ресурсами, конечно, тоже не имеют собственных прав на землю, но богатые крестьянские домохозяйства могут покрыть свои потребности в энергии и кормах из собственных источников биомассы или располагают достаточными финансовыми средствами для оплаты необходимой энергии.
Комплексные условия влияния общества на природу, изменения окружающей среды и экологические катастрофы, например, засухи или наводнения, затрудняют доступ женщин к ресурсам, важным для жизни и выживания, и повышают их повседневную трудовую нагрузку. Бедные слои населения не имеют возможности избежать кардинального воздействия реализации крупных проектов в области инфраструктуры (автострады, плотины), индустриализации и урбанизации на разрушение и полное уничтожение основ их существования. Национализация лесов, приватизация земли и водных ресурсов, выбивают у них почву из под ног в прямом смысле слова. Обеспечение продовольствием в рамках мелкого крестьянского хозяйства становится практически невозможным вследствие утраты многообразия видов, из-за монокультур и модернизации сельского хозяйства. Это означает, что такие комплексные изменения общественного подхода к хозяйственному использованию ресурсов систематически не учитывают традиционные стратегии снабжения ресурсами, реализуемые в тесном контакте с природой. Экологический кризис повышает риск бедности, укрепляет и увеличивает социальные различия и вызывает миграцию населения в города.
Банки и бартерные биржи посевного материала, созданные крестьянками, владеющими малыми земельными наделами, в различных регионах, представляют собой форпосты противоположной модели снабжения, развивающей местные ресурсы и связанные с ними накопленные на местах знания в качестве производственного потенциала и одновременно дающей защиту от гибели или уничтожения и захвата рыночными силами (2).
Климатическая справедливость
Тема изменения климата, которая уже в течение ряда лет является основной темой в сфере экологии, многие годы рассматривалась как гендерно нейтральная. Естественно, выбросы СО2 и сбор данных о них, стоящие в центре политических переговоров, явно не имеют никакой половой принадлежности. Однако если перенести эту тему с высокого макрополитического и технического уровня на микроуровень конкретных действующих лиц, изменение климата перестает быть гендерно нейтральным феноменом. Мужчины и женщины вносят разный вклад в возникновение выбросов СО2 и испытывают разное влияние от последствий таких выбросов, а также от политики, направленной на повышение эффективности использования ископаемых энергоносителей, от развития источников возобновляемой энергии и от торговли правами на выбросы. Расход энергии, вызываемой деятельностью мужчин, отличается от расхода энергии, обусловленного деятельностью женщин, не только по структуре и видам деятельности (например, автомобильное топливо), но и в целом выше расхода энергии, вызываемого деятельностью женщин.
Переговоры по климату также наглядно демонстрируют тесное переплетение вопросов экологии, экономики и справедливости во взаимоотношениях между промышленно развитыми странами, странами переходного периода и развивающимися странами, в рамках различных социальных групп и между полами и поколениями во всех обществах. Особенно ощутимый удар изменение климата наносит по самым бедным регионам и самым бедным социальным группам. Это означают, что больше всех страдают те, кто внес наименьший вклад в возникновение причин изменения климата и уже без того испытывают на себе гнет бедности в различных его выражениях. Выращивание монокультур в промышленных масштабах на плантациях для получения биоэнергетического сырья все больше вытесняет мелкие крестьянские хозяйства, нацеленные на снабжение семей самих крестьян и продажу продукции на местных рынках, а на работе в таких крестьянских хозяйствах во многих регионах заняты именно женщины. Там, где дожди и смена времен года стали непредсказуемыми, были нарушены циклы сева и сбора урожая, что сократило производительность сельского хозяйства и негативно повлияло на стабильность снабжения продовольствием. Прежде всего, это касается женщин, поскольку они ведут домашнее хозяйство, в то время как мужчины отправляются из деревень в города в поисках работы. Поэтому в ходе исследований, посвященных этой тематике, проведенных в четырех странах юга Африки, был сделан вывод о необходимости учета гендерных различий в вопросах экологической политики и решении проблемы сохранения климата (3)
Кроме того, негативные погодные явления и природные катастрофы фатальным образом затрагивают наименее социально защищенных членов общества, подвергающихся дискриминации вследствие социокультурных правил, действующих в данном социуме. По данным гуманитарной организации Oxfam, в 2004 году в регионах Индии, Индонезии и Шри-Ланки, сильнее всего затронутых цунами, соотношение погибших женщин и мужчин достигало 4:1 (4).
Ориентация на климатическую справедливость (Climate Justice), ставшую ключевой концепцией Конференции ООН по климату в Копенгагене, требует более дифференцированного взгляда на проблему возникновения парниковых газов, способствующих изменению климата, и необходимость сокращения их выбросов. В то время как общественные организации настаивают на активном критическом обсуждении энерго- и ресурсозатратных моделей производства и потребления, на переговорах во главу угла ставятся технические и рыночные решения, направленные на сокращение выбросов (mitigation), и на адаптацию к изменениям климата (adaptation). Кроме того, вновь активно обсуждается старая тема роста населения в странах южного полушария и необходимости контроля над рождаемостью как средства сокращения вредных выбросов. При этих расчетах без внимания остаются не только репродуктивные права женщин, но и, что еще более важно, игнорируется опыт, показывающий, что регионы с самым высоким ростом населения демонстрируют самый низкий уровень выбросов на душу населения и что наиболее действенным средством по защите климата было бы сокращение роста производства и потребления в странах северного полушария.
Женские организации сформулировали лозунг „No climate justice without gender justice“ («Климатическая справедливость невозможна без гендерной справедливости»). Они требуют учета гендерных факторов при принятии мер и установлении критериев в связи с обязательным сокращением выбросов, а также гендерной справедливости при предоставлении средств для адаптации к изменению климата, для борьбы с бедностью и реализации прав на ресурсы и развитие(5). С этой целью должен быть подготовлен «Gender Plan of Action» («Гендерный план действий») для глобального финансирования мер по защите климата, должны реализовываться гендерные бюджеты проектов и программ по охране климата и проводиться гендерный аудит новых механизмов финансирования подобных проектов (6).
Экологическая ответственность, участие в принятии решений и «потолок»
В марте 2010 года Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун создал представительную группу консультантов по финансирования мер по защите климата (Climate Change Financing, CCF) из 19 членов (все мужчины). Затем после активных протестов в этот высокий орган вошла министр финансов Франции Кристина Лагард. Этот процесс показал, что, несмотря на признание на словах концепции «мейнстриминга», участие женщин в принятии решений в сфере экологической и финансовой политики остается ограниченным (т.е. присутствует т.н. «потолок»).
Внутри отдельных секторов, имеющих значение для экологической проблематики, этот «потолок», вызванный применением технологий и полномочиями на принятие решений, также имеет место: чем большую роль техника, наука и политика играет на данном уровне деятельности, тем в большей степени там доминируют мужчины. Экономия энергии в рамках семьи, на повседневном микроуровне, например, использование энергосберегающих плит и печей, объявляется делом женщин. В то же время энергетическая политика и технические инновации в энергетическом секторе продолжают находиться в руках мужчин.
Женщины доминируют на микростратегическом уровне, касающемся уборки мусора и защиты человека от вредного воздействия загрязненной окружающей среды. На макростратегическом уровне (научные исследования и разработки, политическое планирование и принятие решений) женщины представлены слабее мужчин. Не только на руководящих позициях в государственных органах, занимающихся экологической политикой, но и в общественных экологических организациях все еще явно не хватает гендерной демократии (7).
Даже если женщины привлекаются к мероприятиям, направленным на очистку и охрану окружающей среды, например, высадка лесов, то и тогда они, как правило, не имеют возможности сами решать, какие растения следует высаживать, а также не получают прав на использование ресурсов, не говоря уже о правах на землю. Именно это приводит к феминизации обеспечения экологических мер и ответственности на базовом уровне при продолжающем существовать ограничении доступа к принятию решений («потолке»).
Напротив, наличие у женщин прав на использование ресурсов (т.е. на обеспечение стабильности снабжения) приводит к более стабильному снабжению ресурсами и, в частности, продовольствием, на локальном уровне. Женщины, как правило, в первую очередь занимаются производством для покрытия собственных потребностей и для продажи продукции на локальных рынках, а не для экспорта, которому мужчины часто отдают предпочтение, связывая с экспортом надежды на получение финансовой прибыли. В 2009 году пакистанское правительство впервые предоставило женщинам права на землю в деревнях синдхов, поскольку оно сочло, что владение землей обеспечит участие женщин в принятии решений и укрепит продовольственную безопасность (8).
Женщины, техника и эмпауэрмент
Связь между экологией и гендером с 70-х годов ХХ века рассматривалась в контексте технологии, индустриализации и господства над природой и, как правило, вызывала дискуссии. Женщины критиковали «мужскую» технику в связи с претензией политиков на способность полностью подчинить себе природу техническими средствами. Это привело к тому, что против атомных электростанций, генетически модифицированных продуктов питания, высоких и широкомасштабных технологий, вызывающих дальнейшее разрушение естественных жизненных условий и представляющих собой риски для здоровья человека, с трудом поддающиеся прогнозу, чаще выступали женщины, чем мужчины. Мужчины скорее склонны к приуменьшению техногенных рисков. В регионах, где в сельском хозяйстве основную роль играют малые производители, мужчины чаще были готовы использовать гибридный посевной материал, предлагаемый концернами, поскольку в результате они ожидали роста урожайности и связанного с этим повышения прибыли.
Одновременно с точки зрения прав и равноправия критике подвергались препятствия, которые ставятся перед женщинами в доступе к технике, соответствующим специальным знаниям и квалификации, к созданию технологий и контролю за ними. Например, в селах южных регионов за снабжение питьевой водой отвечают женщины, а ремонтом водяного насоса, не говоря уже о системах орошения для сельского хозяйства и строительстве дамб, занимаются мужчины. Уже упомянутый «потолок» представляет собой барьер для женщин, препятствующий доступу к ресурсам и карьерному росту. По тем же причинам экспертные заключения женщин в сфере политики, экологии и естественных наук, как правило, не принимаются во внимание и не используются. Всемирный банк в 1997 году признал, что его транспортная политика главным образом осуществлялась мужчинами и в интересах мужчин. При пространственном и градостроительном планировании также нормой является следование поведенческим стереотипам и потребностям мужчин. При выстраивании экологической политики и в различных областях науки феминистские социально-экономические исследования, а также специальные знания женщин, накопленные на основании повседневного опыта, учитываются лишь в весьма ограниченном масштабе. По этому женщины настаивают на т.н. «технологическом эмпауэрменте», который открыл бы им равноправный доступ к естественным наукам и технологиям, одновременно давая им возможность изменить технологии и производимые продукты с учетом концепции устойчивого развития и возможностей воспроизводства природы и общества (9).
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЕХИ
Кризис развития и политические дискуссии о тройной роли женщины
Со времени множественного кризиса развития, произошедшего в 1970-е годы и сопровождавшегося засухами и голодом, ростом задолженности, энергетическим и экологическим кризисом, в центре политической дискуссии оказались женщины южного полушария и их ответственность за снабжение семьи в сельских регионах. Сначала их вдруг стали рассматривать как центральные фигуры в деле удовлетворения базовых потребностей, борьбы с бедностью, и демографического роста. Затем были констатированы гендерные различия в воздействии на человека последствий загрязнения окружающей среды и природных катастроф, а также в использовании ресурсов и их охране. Политические дискуссии обратились к связи женщин с природой, прежде всего в плане использования таких жизненно важных ресурсов, как земля, биологическое разнообразие, вода и энергия. При этом следует выделить три взгляда:
a) Женщин считают страдающими и ущемляемыми, поскольку разрушение окружающей среды и природные катастрофы усложняют им доступ к ресурсам, и трудовая нагрузка на них растет. Одновременно загрязнение окружающей среды представляет собой значительную опасность для их здоровья. Почти каждая из женщин, живущих поблизости от Аральского моря, отравленного вследствие многолетнего интенсивного возделывании хлопка, а также из-за испытаний ядерного и химического оружия, проводившегося советской армией, и потерявшего 90% воды, страдает анемией. Заболеваемость раком и детская и материнская смертность превышает средние показатели (10).
b) Одновременно женщин обвиняли в том, что именно они создают причины для ухудшения экологической ситуации, в частности, для уничтожения лесов и опустынивания, используя дерево для покрытия собственных потребностей в топливе и для продажи. Там, где женщины при приготовлении пищи в качестве топлива используют навоз или кукурузные стебли, этого биологического материала не остается на удобрения и мульчирование, что негативно сказывается на плодородии почв и снижает урожайность.
c) К женщинам обращаются как к менеджерам ресурсов на местах и защитницам окружающей среды. Их мобилизуют для реализации мер по предотвращению эрозии почв и для восстановления лесов, либо на бесплатной основе, либо за низкую заработную плату. Фотографии участниц движения «Чипко» в Гималаях, обнимавших деревья, чтобы спасти их от вырубки, символизируют активную связь женщины с природой, активное и разностороннее использование природы и одновременное ее спасение женщиной.
Эти политически дискуссии о женщинах и экологии все больше демонстрируют потребительское отношение к женщинам. В рамках политической концепции развития Women – Environment – Development (WED) (Женщины-экология-развитие) возникла тенденция, направленная на феминизацию экологической, а через нее и социальной ответственности, касающейся широкого спектра вопросов – от очистки загрязненной воды до высадки саженцев, – путем проведения мероприятий по поддержке женщин.
Чернобыльская катастрофа
Катастрофа на Чернобыльской АС и радиоактивные дожди с содержанием цезия, выпавшие в конце апреля 1986 года в Западной Европе, вызвали небывалую волну возмущения в связи с применением атомной энергии, рискованными технологиями и радиоактивным воздействием на природу и человека. Озабоченность, связанная с тем, что катастрофа на АС, возможно, представляет собой угрозу для жизни и уж точно оказывает значительное негативное воздействие на качество продуктов питания, была высказана, прежде всего, женщинами. Для женщин, занятых ведением домашнего хозяйства, радиоактивная угроза создавала дополнительную проблему в плане обеспечения семьи. Данные о загрязнении материнского молока, грибов и иных продуктов питания, а также о заражении почвы, вызвали у матерей страх за детей и их здоровье.
Эта кризисная ситуация побудила женщин к организации групп самопомощи для решения актуальных повседневных проблем, а также привела к созданию НПО и международных сетевых организаций, систематически занимающихся темами, связанными с техникой, развитием и взаимоотношениями человека и природы. В 1990 году молодые матери, озабоченные последствиями чернобыльской катастрофы для здоровья их детей, создали организацию «МАМА-86» (Киев), которая с течением времени превратилась в общенациональную сеть. В 1991 году в Нью-Йорке возникла организация «WEDO» («Women`s Environment and Development Organization»), ставшая центром международной сетевой структуры и взявшая на себя подготовку женщин к конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году.
Программа женских организаций в рамках «Повестки дня на 21 век»
Женские организации со всего мира в рамках подготовки конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году разработали курс, противоположный дискуссиям о политике помощи развивающимся странам и экологической политике, направленным на использование женщин как самых эффективных менеджеров в сфере экологии. В Майами они в 1991 году организовали «Всемирный женский конгресс за здоровую планету» („World Women`s Congress for a Healthy Planet“) и подготовили собственную программу действий: „Women`s Action Agenda 21“. Для того чтобы, несмотря на все различия, сохранить дееспособность и иметь возможность вмешиваться в политический процесс, они разработали т.н. идентичность «Мы-женщины», создав, таким образом, основу для стратегического «сестринского» партнерства.
Основные пункты этого женского манифеста до сих пор не утратили своей актуальности: исходя из критики развития, понимаемого только с точки зрения экономического роста, «женская программа» выступила за новую этику хозяйственной деятельности и за более тесную связь с природой, за сохранение биологического и культурного многообразия, за демилитаризацию, за справедливость в отношениях между северным и южным полушарием, а также за «эмпауэрмент» женщин путем гарантии им демократических и репродуктивных прав, а также прав на ресурсы. Основное понятие этого манифеста — „sustained livelihood“ («стабильность жизнеобеспечения»). Женщины связывают концепцию жизнеобеспечения, исходящую из повседневной практики обеспечения ресурсами и снабжения на локальном уровне, и справедливый доступ к ресурсам, поскольку они нуждаются в правах распоряжаться ресурсами и контролировать их, а также в полномочиях для принятия решений. Таким образом, эта программа связывает обе цели: гендерное равноправие и изменение отношения к природе.
От Рио до Пекина: женщины и экология в документах ООН
В ходе интенсивной подготовки к конференции ООН и проходящего одновременно с ней форума НПО женские организации создали новую культуру участия в деятельности гражданского общества, применяя к контактах с правительствами конструктивные стратегии переговоров. В Рио-де-Жанейро они представляли собой самую мощную группу на форуме НПО и, объединив свои силы, впервые предприняли попытку систематического активного вмешательства и привнесения гендерной тематики во все сферы экологической политики и помощи развивающимся странам, используя инструменты лоббирования („Global Women`s Lobby“).
Исторический успех состоял в том, что «Повестка дня на 21 век» признает за женщинами важную роль в экономическом развитии, в экологии и борьбе с бедностью. Однако основные пункты женского манифеста – структурная критика развития и хищнического использования ресурсов для обеспечения экономического роста, с одной стороны, и противостоящая им концепция «Livelihood», с другой стороны, не нашли отражения в «Повестке дня на 21 век». Напротив, этот документ олицетворяет собой оптимизм, связанный с рынком, экономической эффективностью и техникой и не предполагает отказа от интенсивного расходования ресурсов и энергии и от стиля жизни, направленного на активное потребление. В этом контексте женские организации взяли на себя ориентацию на «устойчивое развитие» и потребовали права участвовать в выборе политического курса. Одновременно такие участницы процесса, как Белла Абцуг, официальная представительница „Global Women`s Lobby“, выступили с предупреждением: „Women don`t want to be mainstreamed into a polluted stream.“
Платформа «Четвертой женской конференции» в Пекине конкретизировала взаимосвязь гендерных взаимоотношений, экологии и концепции устойчивого развития со стратегической и содержательной точки зрения. При этом учитывается воздействие на женщин нарушения экологии и распространения бедности и участие женщин в защите окружающей среды и ресурсов, их знания о биологическом многообразии, медицине и использовании ресурсов, их центральная роль в жизнеобеспечении семьи и локальных сообществ, а также в распространении идей ресурсосберегающего потребления и новой экологической этики. Основные требования направлены на участие в принятии политических решений и «мейнстриминг».
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ БАЗА
Экофеминизм
Философскую и теоретическую базу для дискуссий и политических действий женщин с 1980-х годов представили собой различные варианты экофеминизма. Важной теоретической исходной точкой явился научный анализ Каролин Мерчант (Carolyn Merchant), посвященный разрушению органической картины мира экспериментальным естествознанием Френсиса Бекона и Исаака Ньютона. Исторически этот подход развивался параллельно иерархической взаимосвязи мужчина=культура и женщина=природа и преследованием ведьм (12) . Одновременно концепции экофеминизма исходили из политического опыта общественных движений, например, движения против применения ядерной энергетики или борьбы за мир, а также основывались на эмпирических знаниях женщин.
В экофеминизме можно выделить два основных течения, разделяющих следующие основные принципы:
— аналогия между подчинением природы и подчинением женщины путем применения насилия;
— критика иерархического подхода и дуализма «женщина — природа/чувства мужчина – культура/разум/техника»;
— научная критика современных естественных наук и технологий;
— подчеркивание ценности повседневных эмпирических знаний женщин;
— целостный взгляд на взаимоотношения человека и природы;
— утверждение о якобы особой близости женщин к природе.
Культурный экофеминизм обосновывает связь женщин с природой биологическими причинами, особенностями женского организма и способностью к деторождению как созданию новой жизни и нередко указывает на духовную связь с «сетью жизни» (13). Т.н. «женский принцип» становится гарантом жизни в соответствии с концепцией «матери-Земли», и путем стилизации превращается в потенциал для спасения «больной природы», в результате чего в политической практике распространился т.н. «принцип субсистентности» (14) . Сторонницы культурного экофеминизма широко используют метафорику, направленную на природное и женское, связанную с болезнью, излечением и материнством. Таким образом, они склонны рассматривать отношения женщины и природы как универсальные и конструируют некое абстрактное женское существо, не испытывающее влияния каких бы то ни было исторических, культурных и социальных различий.
В отличие от этой позиции, страдающей эссенциализмом и чрезмерной однородностью, социальный экофеминизм подчеркивает, что взаимоотношения женщины и природы возникают в определенном социальном и историческом контексте и испытывают влияния классовых, этнических и иных социальных властных отношений . Социальный экофеминизм требует признания различий и многообразия социальных и гендерных отношений и взаимоотношений (15) общества с природой и критикует феминизацию природы и придание чрезмерного значения особым отношениям женщины с природой в культуре и системе символов. Выход из кризиса взаимоотношений человека и природы рассматривается в контексте деятельности социальных движений и политической борьбы за иное природопользование, направленное на бережное обращение с ресурсами, но не в контексте духовности.
Феминистский подход к устойчивому развитию и социальная экология
Ученые-экологи, стоящие на позициях феминизма, не исходят из универсальной близости женщины к природе. Однако они демонстрируют, что взаимоотношения общества и природы (society-nature-relations), то есть то, как общество видит свою связь с природой, какие технологии для установления своей власти над природой и какие формы природопользования оно вырабатывает, связано с гендерным фактором. Точно так же это касается экологических проблем и проблем развития (16).
Феминистские и экологические подходы к развитию экономики совместно критикуют тот факт, что рыночная экономика выводит социальные и экологические риски за скобки, то есть перекладывает их на плечи частных домохозяйств, локальных сообществ и самой природы с целью повышения эффективности и максимизации прибыли. Поскольку снабжение в контексте питания, здравоохранения, а также экологически осознанного и ресурсосберегающего ведения хозяйства на базовом уровне является задачей женщин, как правило, выполняемой безвозмездно, подобный вывод издержек за скобки приводит к феминизации социальной и частично экологической ответственности и задач. Деятельность, связанная с решением этих задач, представляет собой наиболее близкое к природе и человеку звено, расположенное в нижнем конце глобальных цепочек создания прибавочной стоимости (17).
Неоклассическая экономика и рынок, тем не менее, не рассматривают ни социальную работу по воспроизводству населения, например, воспитание детей, ни регенерацию природных ресурсов, например, организацию циклов использования воды как создание прибавочной стоимости. Только комплексный взгляд на создание прибавочной стоимости в обществе и в природе способен дать объяснение взаимосвязи гендера, экологии и экономики.
С точки зрения гендера, важнейшей точкой пересечения между социальной сферой, экономикой и экологией является женская работа в домашнем хозяйстве, то есть гендерно-иерархическое разделение труда. Поэтому повседневный опыт, основанные на нем экспертные заключения и практика жизнеобеспечения – livelihood – представляют собой основной момент в этой концепции устойчивого развития. В повседневной жизни экология, экономика и развитие не образуют разделенных между собой секторов, находящихся в ведении различных политических органов. Ведущими принципами являются принципы обеспечения снабжения и предусмотрительности, который связывает локальный уровень с глобальным, микроэкономическую политику с макроэкономической. Снабжение, адаптированное к экологическим требованиям, идет в ногу с маломасштабной, ресурсосберегающей циклической экономикой в противовес транснациональным рынкам, ситуация на которых определяется глобальной экономической конкуренцией между регионами, индустриализацией и интересами крупных концернов. Принцип предусмотрительности направлен на сокращение рисков для локальных сообществ вплоть до уровня Global Governance. Так, при выработке протокола ООН о биологической безопасности защита от ГМО имеет преимущество перед принципом свободы торговли и, таким образом, устанавливает границы для глобализации и либерализации на макроуровне.
Феминистские подходы к устойчивому развитию и экологии связывают гендерный анализ с вопросами социальной справедливости и справедливого распределения между севером и югом, между разными странами и регионами, внутри отдельных обществ и между представителями разных полов. Исходя из парадигмы прав человека и прав женщин, они включают в себя также вопросы гендерной демократии в имущественных отношениях и возможности влияния на политический процесс. Феминистские исследования в рамках социальной экологии анализируют общественные причины экологического ущерба и стараются преодолеть пропасть между социологическим и естественнонаучным анализом экологических кризисов (19).
Этически спорным моментом вновь и вновь становятся генетические технологии и технологии воспроизводства, позволяющие вносить коррективные изменения в «естественный» процесс репродукции. Можно и нужно ли реализовывать все, для чего существуют технические возможности? Снова и снова ведутся жесткие дискуссии, в какой мере репродуктивные технологии могут и должны использовать для реализации репродуктивных прав женщин, их прав на самоопределение, их репродуктивных пожеланий и контроля над рождаемостью и где находятся границы, за которыми способность женщин к деторождению ставится на службу евгенике и расизму. Уже давно вокруг репродуктивных технологий возникла транснациональная индустрия с рынками поставщиков и потребителей. Что в организме еще может быть отнесено к природному, учитывая, что после трудов Юдит Батлер биологическое также идентифицируется как социально сконструированное? Какие действуют моральные принципы, если весь процесс воспроизводства и способность женщины к деторождению отдается на откуп коммерции? С точки зрения концепции движения «Queer» эти вопросы обсуждаются с целью рассмотреть биологию не как судьбу, а как нечто изменяемое. Если организм и процесс воспроизводства совершают шаг в эпоху технической воспроизводимости, отношение общества к природе изменится в самой своей сути.
В последние годы дискуссия вокруг «Локальной повестки дня на 21 век», бюджетов с участием граждан и гендерных бюджетов несколько улеглась, но после вручения Нобелевской премии по экономики Элинор Остром дебаты об общественном достоянии и его использовании местными сообществами в рамках концепции устойчивого развития вспыхнули с новой силой. Поскольку в условиях кризиса приватизация общественного достояния муниципалитетами подвергается особенно жесткой критике общественности и во все большем числе муниципалитетов выдвигаются требования обратного перехода к общественной собственности, это открывает децентрализованные пространства для гражданского и гендерно-демократического участия в управлении этими общественными благами (20). Этот подход очень тесно связан с двойным взглядом на феминистские исследования в рамках концепции устойчивого развития и социальной экологии, касаясь установления связи между гендерной демократией и перераспределением, с одной стороны, и преобразованием взаимоотношений общества и природы, с другой стороны.
ПЕРСПЕКТИВА
После Конференции в Рио 1992 года тема гендера и устойчивого развития ни в коем случае не развивалась в отрыве от общего контекста. В то время как систематическое стремление к гендерному мейнстримингу, прежде всего, находило свое проявление в политике, направленной на помощь развивающимся странам, в экологической политике гендерный подход еще не проявился в достаточной степени. Попытка установить связь между отдельными политическими ведомствами и сделать гендерные вопросы сквозной темой в различных секторах экологической политики потерпела неудачу. Все еще недостает осознания комплексных взаимосвязей между гендерными отношениями, с одной стороны, и развитием, глобализацией, экологией и экономикой, с другой стороны. В общем и целом гендерные аспекты в экологии и развитии сегодня в меньшей степени политизируются или обсуждаются в ключе перспективы эмансипации, нежели в 1992 во время проведения конференции в Рио.Взаимосвязь гендерных вопросов предполагает двойную перспективу для равноправия полов. С одной стороны, стремление к равенству во взаимоотношениях природы и общества и в экономике, экологии и политике помощи развивающимся странам провозглашается сквозной целью, требующей дальнейшей реализации. С другой стороны, как на макрополитическом, так и на локальном уровне, помимо предложения технических и рыночных решений, необходимо проводить дальнейшую социально-экологическую реструктуризацию неолиберального отношения общества к природе, с тем чтобы права на жизнеобеспечение (livelihood) и принцип заботы об окружающей среде получили приоритет перед безудержным экономическим ростом, пожирающим ресурсы, и рыночным стремлением к прибыли.
Примечания
1. Neugebauer, Birgit (2004): Die Erfassung von Umweltbewusstsein und Umweltverhalten, ZUMA-Methodenbericht Nr. 2004/07, Mannheim
2. Wichterich, Christa (2009): Women peasants, food security and biodiversity in the crisis of neoliberalism, in: development dialogue, no.51, 133-142
3. Данные четырех исследований, проведенных Фондом имени Генриха Белля в Южной Африке, Намибии, Ботсване и Мозамбике, а также выводы по региону можно найти по адресу: http://www.boell.org.za; см. также: Terry, Geraldine (ed.)(2009): Climate Change and Gender Justice, Oxfam; WEDO (2003): Common Ground. Women`s Access to Natural Resources and the United Nations Millennium Development Goals, New York
4. http://www.spiegel.de/wissenschaft/mensch/0,1518,362711,00.html
5. www.genderCC.net
6. Schalatek, Liane (2009): Gender and Climate Finance: Double Mainstreaming for Sustainable Development, Heinrich Boell Foundation North America
7. См. главу, посвященную гендерному мейнстримингу в: Mutter, Theo/Töpfer, Jochen/Wichterich, Christa (2002): Political Ecology and Sustainability. A comprehensive study of the Heinrich Boell Foundation`s Projects Abroad, Berlin, 237-253
8. Отчет пакистанской НПО Shirkat Ghah
9. Schultz, Irmgard/ Weller, Ines (Hg.)(1995): Gender & Environment, Ökologie und die Gestaltungsmacht der Frauen, Frankfurt; Weller, Ines (2004): Nachhaltigkeit und Gender. Neue Perspektive für die Gestaltung und Nutzung von Produkten. München
10. http://www.jdainternational.org/Resources/sea.PDF
11. Wichterich, Christa (1992) Die Erde bemuttern. Frauen und Ökologie nach dem Erdgipfel in Rio, Heinrich-Böll-Stiftung, Köln
12. Merchant, Carolyn (1980): The Death of Nature. Women, Ecology, and the Scientific Revolution, San Francisco;
13. Plant, Judith (ed.)(1989): Healing the Wounds. The Promise of Ecofeminism, Philadelphia; Diamond, Irene/Orenstein, Gloria Deman (eds) (1990): Reweaving the World. The Emergence of Ecofeminism, San Francisco
14. Shiva, Vandana (1988): Staying alive. Women Ecology and Survival in India, New Delhi; Mies, Maria/Shiva, Vandana (1993): Ecofeminism. London
15. Plumvood, Val (1992): Feminism and Ecofeminism: beyond the Dualistic Assumptions of Women, Men and Nature, in: Ecologist, Vol.22, No.1, 8-13
16. Agarwal, Bina (1992): The Gender and Environment Debate: Lessons from India, in: Feminist Studies 13, No 1, Spring 1992, 119-159; Buchen, Judith u.a. (Hrsg.) )(1993): Das Umweltproblem ist nicht geschlechtsneutral. Feministische Perspektiven, Bielefeld
17. Elson, Diane/Cagatay, Nilufer (2000): The Social Content of Macroeconomic Policies, in: World Development, Vol.26, No.7, 1347-1365; Bakker, Isabella/Silvey, Rachel (2009): Beyond States and markets. The Challenges of Social Reproduction, London; Bezanson, Kate/Lucton, Meg (eds)(2006): Social Reproduction: Feminist Political Economy Challenges Neo-Liberalism, Montreal/Kingston; Biesecker, Adelheid/Hofmeister, Sabine (2006): Die Neuerfindung des Ökonomischen, München
18. Heinrich-Böll-Foundation (2002): Jo`burg-Memo. Fairness in a Fragile World, Berlin; SID (2010): Development. Sustaining local economies, Vol.53, no 3, Sept 2010
19. Nebelung, Andreas/Poferl, Angelika/Schultz, Irmgard (Hrsg.) (2001): Geschlechterverhältnisse – Naturverhältnisse. Feministische Auseinandersetzungen und Perspektiven der Umweltsoziologie, Opladen
20. Ostrom, Elinor /Gardner, Roy/Walker, James (1994): Rules, Games and Common-Pool Resources, Ann Arbor; Helfrich, Silke/Heinrich-Böll-Stiftung (Hrsg.) (2009): Wem gehört die Welt? Zur Widerentdeckung der Gemeingüter, München